– Где же твоя смелость?

Роберт был прав. Их любовь необъятна. Но они не смогут выстоять и преодолеть все преграды, если утратят смелость и мужество.

Кейт шагнула вперед и протянула ему руку.

– Ты оказываешь мне большую честь, Роберт из Крейгдью.

Елизавета одержала блестящую победу. Вместе с разгромом «Непобедимой армады» погибли в волнах остатки могущества и благосостояния Испании. Успех кампании объясняли как достоинствами английского флота, так и дипломатическим искусством Елизаветы, которая, в частности, сумела оказать влияние на Джеймса, заставив его отказаться от помощи поврежденным испанским судам, прибивавшимся к берегам Шотландии. И хотя граф Лейстер не проявил ни особого искусства, ни мужества, Елизавета засвидетельствовала ему свое восхищение и назначила командующим армией.

Крейгдью, 30 окmября 1588 года.

– Кейт, тебе письмо! – Гэвин вошел в зал и направился к камину, возле которого на полу сидела Кейт и играла с Патриком. – Курьер стоит на пристани и ждет ответа.

– От Роберта? – жадно спросила она.

Уже более двух месяцев Роберт находился в Ирландии, где пытался отстоять интересы Крейгдью от нападок жесткого сэра Уильяма Фицуильяма, представителя английской королевы в Ирландии. Это была самая долгая их разлука с того момента, как они вернулись на остров. Как только Кейт поднялась, сын тотчас завопил и вцепился в подол платья. Чтобы отвлечь его внимание, она протянула малышу солдатика, связанного из разноцветных кусочков шерсти, и выпрямилась, поджидая Гэвина.

Когда тот отрицательно покачал головой, на лице ее появилось выражение разочарования.

– Курьер прибыл из Англии.

– Ты опять прихрамываешь, – нахмурилась она. – Опять болит нога?

– Самую малость. Только когда начинает дуть северный ветер. Но Джин уверяет, что я специально хромаю, чтобы вызвать к себе жалость. – Он улыбнулся. – Она права. С такой женой приходится прибегать к самым разным уловкам, чтобы добиться своего. – Гэвин хитровато прищурился. – Если я буду хромать еще сильнее, ты ведь признаешься, куда спрятала мою волынку?

– Ни за что. – Кейт взяла протянутое ей письмо. – Джок сказал, что тебе еще нельзя перетруждать пальцы.

– Но прошел уже почти год. – Гэвин согнул и разогнул руку. – Видишь, какие они гибкие и крепкие. С ними ничего не сделается, если я поиграю немного.

– Вот именно этого я и боюсь. – Кейт распечатала конверт и вынула записку.

После того, как ее глаза пробежали по строкам письма, улыбка сошла с лица.

« Твой отец умер. Приезжай. Елизавета».

– Плохие известия? – спросил Гэвин.

Теперь очень многое могло измениться. Раз граф Лейстер умер, то и власть Кейт над Елизаветой утратила свою силу.

Она протянула письмо Гэвину, подошла к письменному столу и взяла в руки перо.

– Плохо дело, – пробормотал Гэвин, прочитав записку. – Ты поедешь?

– Конечно.

Кейт написала несколько слов, положила листок в конверт и запечатала его.

– А что мне остается делать? Передай письмо курьеру и скажи Джоку, чтобы он готовился к отплытию.

Гэвин слегка задержал шаг.

– Я могу поехать с тобой.

Она покачала головой.

– Будет лучше во всех отношениях, если поедет Джок. Мне хочется, чтобы ты оставался здесь, когда вернется Роберт, и удержал его от попытки последовать за мной.

– Это будет нелегко.

– Но у тебя это получится лучше, чем у Джока. Они оба предпочитают нападать. Выжидать и искать обходные пути им не по душе.

Он гордо выпятил грудь.

– В то время как я представляю собой образец дипломатического искусства.

– Ну... – протянула Кейт, не решаясь разочаровывать его. – Надеюсь, Джин справится с Патриком? Как ты думаешь?

Гэвин с сомнением покачал головой, глядя на резвого малыша.

– Обещаю, что не будем сводить с него глаз ни на секунду. Зато это поможет нам подготовиться нянчить своего будущего младенца. – Он заговорщически улыбнулся. – Патрик еще мал, но я постараюсь использовать это время на то, чтобы развить его музыкальные способности. Если бы ты только призналась, куда спрятала волынку!

Когда Кейт пригласили в комнату Елизаветы, она увидела королеву сидящей у окна. На коленях у нее лежала лютня, и она рассеянно перебирала пальцами ее струны. Казалось, Елизавета стала меньше ростом, словно выплаканные слезы высушили ее тело. Кожа светилась, как пергамент. Глаза припухли от слез.

– Ты хорошо выглядишь, – сказала Елизавета безжизненным голосом, а потом добавила почти со злобой: – Ты так сияешь, что не можешь даже скрыть этого. Ты меня оскорбляешь.

– Примите мои извинения, – ответила Кейт спокойно. – Но ведь я не имела счастья хотя бы один раз в жизни увидеть своего отца. Поэтому не могу печалиться, получив известие о его смерти.

Елизавета нахмурилась.

– Но ты, по крайней мере, должна осознать, что оружие выпало из твоих рук. Тебе не с чем выступить против меня.

– Конечно, я обеспокоена. Тем более неразумно выказывать свою слабость. Мы обе слишком хорошо понимаем это.

– Верно. – На какое-то мгновение по лицу Елизаветы пробежала тень, которую можно было при желании принять за улыбку. – Мы это слишком хорошо понимаем. – Она выпрямилась в кресле. – У меня нет возможности много времени тратить впустую. Поэтому скажу сразу: я собираюсь и далее покровительствовать тебе.

– В самом деле? – почти устало сказала Кейт.

– Но ты должна заплатить за это. Ты переедешь ко мне в Лондон.

– Нет, это невозможно.

– И это ты говоришь мне?

– Вам, – повторила Кейт. – Я не брошу Роберта и не стану его просить оставить Крейгдью. – Она помолчала. – И потом, у меня родился ребенок.

– Я знаю. Сын.

– Патрик здоровый, крепкий парнишка.

– Бери их обоих с собой, – Елизавета вытянула руку. – Подожди, не перечь мне, пока я не выскажу всего. Мне не хочется передавать эту страну во власть сопливого мальчишки, сидящего на шотландском троне. Не для того я трудилась всю свою жизнь, обогащая свое королевство, чтобы он потом его разрушил. – Она вздернула подбородок. – Если бы ты прошла мою школу, то смогла бы взять на плечи и этот груз.

Наконец Кейт уразумела, куда клонит ее мать, и это помогло ей освободиться от напряженного ожидания. Теперь она знала, что сумеет справиться со всем. Елизавета сама вкладывает в ее руки новое оружие. Она улыбнулась: